Заброшенный рудник Юлия, озеро Литвино

Еще зимой мы с друзьями запланировали дальнюю и интересную летнюю поездку на озеро Байкал — составили маршрут, изучили кучу информации, даже предварительно забронировали гостиницы. Но тут кое-кому из нашей компании вздумалось перед поездкой решить маленькое неудобство со своим здоровьем. Плановая операция, после которой на третий день выписывают домой, а через пару недель уже можно скакать по горам, неожиданно обернулась осложнениями, срочной госпитализацией, запретом поднимать тяжести и вообще подвергать свой организм любым нагрузкам. Да, именно в те выходные, когда мы по плану должны были бы подъезжать к Иркутску, похудевший на 10 кг дружок-пирожок пил на моей кухне чай с зефиринками и виновато улыбался. Поездка накрылась медным тазом и в моем wish-list’е пункт «Байкал» я этим летом не вычеркну…
В качестве своей реабилитации виновник предложил хитрый план — известные и попсовые озера Хакасии это, конечно, хорошо, но есть еще куча неизведанных мест, куда ведут приличные наезженные дороги (если верить гугл-картам).
В качестве одного из таких мест было предложено озеро «Юлия».

Про это озеро я слышала раз 10 от людей мало связанных друг с другом. В основном это были местные туристы «хорошо за 60», ну, такие, с брезентовыми рюкзачками и двускатными палатками.
Все они давали расплывчатые объяснения о местонахождении этого озера — «за Боградом», «в сторону Сорска», «рядом с озером Дикое», и всегда делалась какая-то сверх секретность о тайной дороге, о которой мало кто знает.
Но зато о самом озере было много восхищенных отзывов, а также о красоте тех мест, тишине и полной безлюдности.
Когда мы немного покопались в интернете, то все эти недопонимания с местом расположения озера прояснились — озеро на самом деле носит название «Литвино» (альтернативные местные названия «Литвиново» и «Заводское»), а «Юлия» — это название рудника, который располагался в нескольких километрах от озера.
Добраться до озера просто — надо доехать до Бограда, а потом ехать до деревни Большая Ерба, проехать её насквозь и держать курс на село Пушное (в него не заезжать, по трассе оно останется слева). Доехать до приличного перекрестка и свернуть направо — через несколько километров будет полуживой поселок Цветногорк, а дальше-дальше по дороге (почти единственной) уже и озеро.
Второй вариант — заезжать со стороны станции Сон — через Сорск, через санаторий «Туманный», мимо озера «Дикое», будьте готовы к гравийной дороге с некоторым количеством ям и ухабов.

Пока мы ехали, я всё глазела по сторонам. Вроде бы не так и далеко от Абакана и от привычных бескрайних степей, но всё по другому.
Природа в этом районе так и пышет красками, запахами и звуками — краснокнижные жарки цветут целыми лугами, марьин корень спорит о яркости лепестков с шиповником, сотни голубых незабудок всех оттенков неба, венерины башмачки величиной с кулак, а еще огромные поля цветущей клубники.
Не слишком густой березняк как бы намекает, что грибы тут тоже водятся.

Само озеро не может похвастаться ни интересной историей, ни примечательными фактами — это природное образование, небольшая «лужица» — таких озер рассыпано по всей нашей Хакасии несколько сотен, не у всех даже названия есть.
Озеро расположено недалеко от поселка Цветногорск (чуть ниже я о нем напишу), и к озеру ведет хорошо наезженная дорога, которая в нескольких местах разветвляется и петляет, но всё равно выводит к воде. В дождь и слякоть городским машинкам там будет не очень комфортно, но в целом дорога без сюрпризов и препятствий.
Озеро имеет овальную форму, а по площади не более 14 гектаров. Глубина по разным данным от 3 до 6 метров.
От нескольких заядлых рыбаков мы слышали, что в озере водится золотистый карась, и позакидывали на удачу удочки с наживкой в виде дождевых червяков и кукурузы. Поймали с десяток крохотных карасиков (и вправду золотистых). Местный пастух, подошедший стрельнуть сигарету и большой любитель поболтать, охотно рассказал, что зимой озеро сильно перемерзло и вся рыба задохнулась, а к весне всплыла, поэтому остался только молодняк — вот поэтому улов такой смешной. Впрочем, дяденька-рыбак, стоявший в паре метров от нас, за полчаса натаскал полную трехлитровую банку вполне приличных рыбок (в наши планы рыбалка не особо входила, поэтому свою мелюзгу мы отправили в компанию к его улову).

С трех сторон озеро очень сильно заболочено, и подъехать к самой воде можно только с одного берега.

Вот этот бережок пологий и песчаный. В воде метра на три тоже песок, который постепенно смешивается с илом, а потом начинаются водоросли.
Народ купался — говорят, вода приятная.

Мы хотели обогнуть озеро по кругу, но для этого пришлось сильно забрать в лес и там уже интуитивно по тракторным и лесовозным дорогам вернуться. Оказалось, что прямо в круговую дороги нет.
С большой петлей объехали эту «лужицу», но ничего примечательного не нашли. Ну разве что только забрались на горку, чтобы рассмотреть противоположный от нашего лагеря берег и убедиться, что там непролазная болотина.

Т.к. свободного времени было много, мы вдоволь накатались по окрестным горкам — кругом лиственничные и березовые рощи и эти зеленые волны тянутся до самого горизонта.

По лесу то тут, то там встречаются полуразвалившиеся странные домики из бетона — низенькие, с каменным полом, окна зарешечены… На охотничьи избушки не похоже, и пастухам такие укрепления не к чему. Мы предположили, что это остатки складов взрывчатки (горную породу на рудниках ведь чем-то взрывают).

Больше на тех горках делать было нечего, я бонусом надрала листьев дикой черной смороды и чабреца для чая, и мы решили вернуться в лагерь.
Доехали до развилки «на берег озера или в поселок» и тут Сан Саныч предложил: «А поехали смотреть отвалы!»

Тут надо отдельно сказать, как в этой истории появился Сан Саныч ))

Мы в три семьи друзей уехали на тихое и мало кому известное озеро Литвино, кроме удачливого рыбака и разговорчивого пастуха на берегу было ни души. Потом со стороны деревни показались две машины, которые поездили туда-сюда, а потом остановились недалеко от нашего лагеря, и водитель одной из них подошел спросить у нас «как водичка, как рыбалка и т.д», а из второй машины выходит Сан Саныч — идейный вдохновитель, пожалуй, всех абаканских туристов и самый опытный учитель для молодого поколения путешественников. Заяц тоже через его школу туризма прошел, да так и прикипел к водным походам и друзей заразил.
И тут вот как получается — мы специально забрались в глухомань подальше от всех, а компания Сан Саныча решила сделать точно так же. Ну и где нам всем встретиться на бескрайних просторах Хакасии? Правильно, возле затерянного в лесах озерца )))
Сан Саныч — настоящий турист! Всё продумает, запланирует, изучит, организует, замучает советами, но за его рассказы и опыт всё можно перетерпеть.

Вот как мы оказались на этом озере?
А поехали? А давайте!
По гугл-карте наличие дороги посмотрели, населенные пункты как ориентиры запомнили и вперед!
То ли дело Сан Саныч — маршрут в GPS-навигаторе, с собой бумажная карта с рельефом местности и рукописные (!) заметки об озере, населенном пункте и предприятиях, которые тут были!
Заяц в интернете читал, что вроде как тут рядом с озером рудник был с названием «Юлия» (вот и озеро иногда так называют), вроде как при царе еще действовал и крепостные крестьяне трудились на руднике, медь добывая.
Сан Саныч нам потом зачитывал вечером у костра свои записи — а мы слушали и офигевали, что если бы друг Сан Саныча не решил с нами заговорить просто так, то проехали бы они мимо, а мы бы никогда не полезли на эти отвалы и не поперлись бы в лес искать шахты.
А тут предложение «отвалы смотреть» — мы еще помялись немного, вроде как 6 часов вечера, ужин, рыбалка… Но когда услышали про шахты, медь и лазуриты, поехали не раздумывая.

Отвалы находятся сразу за деревней по левую сторону от дороги — высотой с пятиэтажный дом. Белые, пыльные, где-то слежавшиеся в бетон, а кое-где сползающие осыпями под ногами.
Вообще если просто мимо проезжать и не знать — то ничего в этих кучах интересного нет. Подобные насыпи есть в Сорске или в Абазе, да даже недалеко от Абакана в Изыхских Копях навалена отработанная «пустая» порода.
Но Сан Саныч рассказал, что промышленная выработка тут велась с начала 20 века и технологии того времени не позволяли извлечь из горной породы все ценные металлы и минералы. Поэтому если взять с собой лопату и молоток, да копнуть чуть поглубже, можно найти интересные камешки. Что он и сделал, насобирав в мешок килограмм пять разных (на мой взгляд, обычных камней).

Заяц с Димой и его сыном убежали на самую вершины отвала, я попинала камешки, оступилась, чуть не пропахала носом вниз метра два, раздумывая, что ценнее — собственные коленки или фотоаппарат, а потом под ногами что-то блеснуло — камень похожий на мрамор, оставляющий на пальцах белую пыль сверкал и переливался на солнце пиритами.
Пирит — это минерал с красивым металлическим желтым блеском. Первая мысль была — золото! ))) Но пирит отличается от золота по своей форме образований — если золото в горной породе образует узелки и жилки, то пирит растет в виде кубических кристаллов. Но считается, где встречаются пириты, там есть и золото.
В современной промышленности пирит является сырьем для получения серы, серной кислоты и медного купороса, и часто встречается при выработке цветных металлов — например, свинца и меди (как раз у нас тут такие рудники и есть). Раньше добыча пиритов была экономически невыгодной и его обычно отправляли в отвалы. А сейчас вот такие приветы из прошлого то тут, то там поблескивают прямо перед носом, надо только присмотреться.
Кроме пиритов в отвалах можно найти голубой кальцит, малахит и лаже лазурит!

В отвалах медного рудника все камешки имеют зеленый оттенок из-за окислов меди, а на разломах встречаются яркие оттенки голубого, синего и фиолетового цветов — это так называемая медная лазурь — минерал азурит. Из за своих ярких цветов в древности его применяли в живописи (перетирали в порошок и делали краску), а позже использовали в пиротехнике, подкрашивая порошком азурита дым в синие и зеленые цвета. Азурит очень хрупкий минерал и в ювелирном деле его используют редко, т.к. он легко ломается и крошится (я сама с легкостью разбила большой булыжник). Поэтому наибольшую ценность он представляет для коллекционеров. Красив!

Где встречается азурит, можно найти и лазурит — ярко-синий с белыми мраморными прожилками полудрагоценный камень, а также малахит — помните «Хозяйку медной горы»?
Но нам такие камешки не попались.
Зато нашли «золото» — несколько камешков с оксидной марганцевой рудой, образующей красивые блестящие прожилки и завихрения.

Эти камешки даже меня, нелюбителя всяких бесполезных вещей заразили, и я насобирала себе небольшую коллекцию домой.
К слову, по официальным данным в руде из этих мест есть небольшое содержание урана, но оно такое незначительное, что даже геологическую разведку в этом направлении делать не стали. По сравнению с отвалами Теи или Абазы — камушки из Цветногорска не фонят.

Да, я же хотела про посёлок рассказать!
Цветногорск — крохотный поселок в Боградском районе в 30 километрах от Бограда (до Абакана 115 км, до ближайшей железнодорожной станции Сон — 22 км)
Некогда несколькотысячное поселение, процветающее производство, два действующих рудника и медеплавильный завод с современнейшим для прошлого времени оборудованием — всё пришло в упадок. Завод сгорел, шахты закрылись, рабочие разъехались. По переписи 2004 года в Цветногорске насчитывалось всего 73 человека на 37 хозяйств, а в 2010 году живущих там людей осталось только 46.

Уже потом, приехав домой, я поискала информацию о Цветногорске и руднике — история у него многовековая!
Букв будет много, так что если лень читать — листайте до картинок дальше ))

Раньше в Цветногорске было 2 рудника — медно-молибленовый «Юлия медная» и свинцово-цинковый «Юлия свинцовая».
Медь — первый из металлов, который стали использовать древние люди. Археологи установили, что в быту поселенцев древности медь появилась за несколько тысячелетий до нашей эры. Сначала древние люди находили металл на поверхности — медь легко определить по по ярко-зеленому цвету. А потом стали делать первые подземные разработки.
Есть археологические доказательства таких разработок относящихся в началу 5-3 веков до н.э. — древние выработки шли вдоль жил, повторяя их своей формой, встречались траншеи, штольни глубиной до 30 метров, разведочные канавы длиной 20 и шириной 10 метров. Так же были найдены остатки деревянных лопат для насыпки руды, кожаные мешки для транспортировки, каменные молоты, песты для дробления руды, терки. Всё указывает на то, что в Тагарскую эпоху на территории Боградского и Ширинского районой добыча меди была хорошо развита.
Такие остатки древних рудных копей русские геологи назвали «чудскими» — относящимся к далекому времени и неведомому народу.
Более того, есть находки примитивных медных печей, глиняные тигли и плиты с медными подтекаим. Медь легко поддавалась обработке, и её не трудно выплавить из породы. Но древние умельцы могли не только плавить медь, но и делать сплавы, отливать и плющить металл, а образцы медных изделий из этих мест встречаются даже на Урале (Запад) и в Китае (Восток).
Интересно, что по неизвестным причинам все навыки металлообработки были утрачены, а люди ушли с тех мест, и древние горные разработки были заброшены.

Есть упоминания, что в 1756 году местный купец Власьев случайно натолкнулся на древние штольни, поручил крестьянам провести разработку и даже сделал опытную выплавку с Ербинского (позже Юлинского) рудника, а потом стал налаживать рудное дело. Но без специалистов, инструмента и опыта не смог все хорошо организовать и бросил своё начинание.

В 1901 году купец Терских на охоте в тех местах заметил остатки разработок и с местным хакасом-охотником нашли гору со следами рудодобычи. Через посредника Литвина (по его фамилии было названо озеро) Терских нашел английских кпиталистов, которые захотели вложить деньги в это дело и образовали акционерное общество «Енисейская медь» (и Литвин, и Терских были в управлении).
Компания «Енисейская медь» успешно работала с 1902 по 1911 годы. В долине реки «сухая Ерба» образовалось множество населенных пунктов с рудниками — Цветногорск, Пушное, Октябрьский, Карасуг. А большинство месторождений открыто французским инженером (сосланным?) Михаилом (Микаэлем) Деларю.

Возле Цветногорска были произведены разведочные работы по древним горным выработкам и медное месторождение было вновь открыто в 1904 году. А сам рудник заново запущен на месте бывшего Ербинского.

Романтичная история утверждает, что все открытые месторождения и образованные на них рудники Деларю называл именами своих дочерей — Юлия, Дарья, Лидия, Терезия. Самым успешным и дольше всех просуществовавшим оказался рудник Юлия.

Кстати, по одной из версий, дочь Деларю утонула в озере неподалеку от поселения и местные стали называть его этим именем.

Еще варианты с названием рудника:

• Т.к. в царской России только на одного человека разрешалось делать одну заявку на разве­данные месторождения , ушлый купец Терских оформил на членов своей семьи все известные месторождения, присвоив каждому имя. Например, на Карыше у Иткуля появились месторождения Тер­ское (в честь главы семьи), Алексеевское (в честь сына), Терезия (в честь дочери), Да­рья (неизвестно) и Юлия (по имени жены купца). Это пре­дание записано со слов гор­нового Ананьева, работавше­го на руднике в 1910-х годах.
• Другие источники говорят также, что рудник «Юлия» назван по имени же­ны англичанина, владельца добывающей компании.
• А некоторые хакасы предполагают, что «Юлия»  исходит от хакасского слова -«уюля», по-рус. — «раздай», «поделись».

Содержание меди в руде по официально зарегистрированным данным того времени было высокое — 3-5%, а бывало доходило и до 12%! До 1910 года на руднике добывалось до полумилиона тонн руды в год!
В то же время в Сибирь двинулись переселенцы, и недостатка в рабочей силе не было, а поселок Цветногорск в начале 20 века разросся до 6-8 тысяч жителей.
В 1908 году был запущен медеплавильный завод на 7 печей, работающий на древесном угле, с самым современным для того периода оборудованием — 2 локомобиля, нефтяной двигатель, 2 паровые машины и 4 электрокомпрессора.
На заводе работало до 1200 человек, а в годы Первой мировой войны в ним добавилось еще около 600-700 военопленных — поляки, австрийцы, немцы, венгры.

Летом продукцию доставляли на Усть-Ербинскую пристань на Енисее, а потом сплавляли в Красноярск, а дальше по железной дороге до Москвы.
Зимой же на лошадях медь отправляли до станции Ачинск, а потом также по железной дороге в столицу.

Т.к работа на руднике была достаточно тяжелая, денег платили недостаточно, всё больше росло недовольство рабочих, и после постоянных стачек и забастовок в 1911 году «Енисейская медь» ликвидировалась, а русские купцы создали своё АО «Сибирская медь», которое просуществовало до 1919 года.
Один из управляющих писал, что англичане передали рудник без данных геологических разведок, и новому руководству пришлось заново разведывать месторождение, а чтобы медеплавильный завод не встал, использовали бедные руды с малым содержанием меди.
Так в 1914 году меди добывалось всего 20 тысяч тонн в год (напомню, что до 1910 года выработка доходила до полумиллиона тонн в год!)
Продержаться на плаву помогло открытие в 1911 году второго рудника «Юлия свинцовая» (именно его отвалы находятся рядом с дорогой за поселком). В это время сильно вырос спрос на свинец, который добывали на руднике вплоть до 1920, а выплавку производили тут же на заводе в поселке.
Паровые машины на заводе в то время работали на дровах, и с топливом случались перебои. Руководство долго старалось решить эту проблему, но на тот момент строить дороги для подвоза горючего было экономически невыгодно. Рудник постепенно приходил в упадок, работники уходили на другие рудники, а имущество разворовывали.

Последний управляющий пытался снова запустить производство и в 1923 году ему это удалось, правда завод проработал всего месяц и добычу металла бросили, но официально рудник не был закрыт.
Месторождения числились на балансе государства, и с 1928 до 1923 года была возобновлена геологическая разведка. С успехом была найдена медная руда, выходящая прямо на поверхность, а её запасы оценили в 70 тысяч тонн меди, как сопутствующий металл тут же был найден молибден. Но промышленную разработку так и не начали.
В 1957 году провели уточняющую разведку, утвердили запасы цветных металлов и определили разработку как «экономически невыгодную» — требовалось вновь запустить завод, оснастив его новым и современным оборудованием, укрепить шахты, организовать дороги и транспорт. Поэтому наиболее интересные шахты законсервировали и жизнь на руднике снова замерла.

В 1959 году в стране снова резко возрос спрос на свинец и цинк, до Цветногорска было налажено электричество, медеплавильный завод переоборудовали в Юлинскую обогатительную фабрику, которая несколько лет перерабатывала свинцово-цинковые руды местных месторождений, кое-как держась на плаву и самообеспечении.
Жирную точку в жизни Цветногорска и рудника поставил несчастный случай — работница сушильной печи ушла на собрание, а в это время печь перегрелась, воспламенились пары, и здание вместе с оборудованием целиком сгорело.
Восстанавливать всё с нуля оказалось нерентабельным и рудник «Юлия» официально прекратил свою работу 20 февраля 1969 г.
Оставшиеся рабочие разъехались на рудники Забайкалья и Казахстана.

На сегодня по данным геологической разведки в месторождении остались запасы медной руды — около 25 тысяч тонн с содержанием меди 1,5%, 7 тысяч тонн молибдена, 20 тонн серебра и 350 килограмм золота.
На отвалах «Юлии медной» (в лесу в горах справа от деревни спрятаны её зеленые насыпи) по сей день потихоньку вручную копают цветные металлы — видны следы стоянок, остатки дробления камней и дорога хорошо наезжена.
А на берегу озера Литвино летом работает детский палаточный профильный лагерь «Юный геолог» — детишки делают раскопки и изучают минералы.

Сейчас на месте большого населенного пункта стоят остатки заборов и покосившиеся нежилые домики да отвалы горной породы. От былого великолепия Цветногорска осталось только полуразрушенное здание рудоуправления.

На месте сгоревшего плавильного завода теперь только поле спекшегося шлака, застывшего красивыми натеками. Поверхность от перепадов температур постепенно трескается и разрушается.
Кое-где шлак похож на черную пемзу, а в местах натечек — это непрозрачное черное стекло.

Если надумаете прогуляться вокруг отвалов и поискать красивые камешки — будьте осторожны и смотрите под ноги! Кое-где встречаются остатки фундамента от неизвестных построек, из которых во все стороны торчат железные прутья и старые доски с гвоздями.

В лесу еще много опасных сюрпризов: по кустам валяются железные гнутые пруты, из травы торчат ржавые концы труб, но самое неприятное — такие вот провалы почвы, которые не сразу-то и заметишь. Под этими дырами раньше были шахтовые проходы, но со временем земля обвалилась. Глубина от 2 метров до 10. Неприятненько!

Есть дырки и побольше — это входы в шахты. Какие-то видно сразу, другие обнесены остатками заграждения. Глубина тут посолиднее — до 30 метров! У мужчин тут же взыграли спелеологические воспоминания из юности и почти профессиональный подход к вопросу о возможном спуске — как навесить веревку, где закрепить страховку и какие узлы вязать. Благо снаряжения с собой не было, а то ведь полезли бы! ))
Кстати, дома на каком-то ресурсе я прочитала, что эти заброшенные шахты реально интересны любителям пещер и туда наведываются спелеологи.

Еще мы нашли несколько законсервированных шахт на «Юлии медной» — большие бетонные входы, заваленные камнями и залитые цементом.

А не представляющие интереса для дальнейших разработок шахты так и бросили. Некоторые шахты так глубоки, что внизу до сих пор лежит нерастаявший снег.
Те, что не обвалились от времени, еще стоят и поражают своими ровными бетонными стенами, уходящими вниз и куда-то в сторону. Сваренные рельсы, металлические конструкции — какое же это было успешное предприятие в период своего расцвета!

Домой в лагерь мы ехали притихшие, периодически восклицая «Вот это да!» и разглядывая добытые «сокровища».
Из леса к озеру тянулся туман, а впереди нас ждал горячий сытный бозбаш (расскажу о нем завтра), песни под гитару до утра, долгие разговоры у костра и теплый спальник.

Сколько еще в Хакасии таких забытых мест с интересной историей? Кто знает…